Заметки о "Промышленной Архитектуре"
...Весенний дождик поливал гастроном
Музыкант Селиванов удавился шарфом
Никто не знал, что будет смешно
Никто не знал, что всем так будет смешно...
Можно начать вот так...
...Никакая попытка создать запредельно
безысходное, тоскливое, в неуемной блеклой
черно-белости унылое и отчаянное - не
сравнится с ужасом обыкновенного
человеческого существования. Одни пели об
алмазной траве, покрывающей липкие берега
реки под названием Смерть, а другие на этих
берегах селились - ибо существование
безнадежнее любой смерти.
Если говорить о сибирском панке 1980-х как о
музыке суицида (а есть все основания
говорить именно так), то творчества
музыканта Селиванова преобретает черты
определенно демонические - Селиванов в
живом теле воплотил фантазии, знакомые его
товарищам разве что в угаре творчества и
горячечного бреда. Если Гражданская
Оборона и Инструкция по Выживанию - суицид-рок,
то Промышленная Архитектура - это пост-суицид.
Фотографии Селиванова поражают нездешним
спокойствием, отстранненностью, по сути -
аутизмом; посреди моря дионисийских эмоций,
явленных в концерте Гражданской Обороны,
Селиванов высится безучастным утесом - и
гитара его звучит как контрапункт безумию
перестроечного энтузиазма - одиноким,
аутичным диссонансом.
Промышленная Архитектура, с мертвенно
холодным электронным звуком, драм-машинами,
песнями о грядущем неизбежном Холокосте,
войне и предопределенности - переживает
ситуацию ПОСЛЕ краха человеческой воли и
сознания. Даже и самый оптимистичный
слушатель "Промышленной Архитектуры"
не найдет здесь ни радости, ни
удовлетворения - только холод, тоску и
безысходность.
А можно начать иначе...
...На угаре панка, в 1979-82, Англию захватила
волна групп вооруженных синтезаторами,
игравших жесткую, холодную, монотонно-ритмичную
поп-музыку: "Tubeway Army", "Magazine",
"Ultravox", "Japan" (альбом Quiet Life), Fad Gadget, Thomas
Leer and Robert Rental. С одного конца, этот "панк
с синтезаторами" подпирался
нарождавшейся тогда же индустриальной
культурой (одна из наиболее культовых
пластинок в этом жанре - "The Bridge" Thomas Leer
and Robert Rental - была записана на студии Throbbing
Gristle и издана в Industrial Records). С другого конца,
синтезаторы плавно переходили в панк;
группа Magazine восходила к старейшей
манчестерской панк-группе Buzzcocks, а Tubeway Army в
1977 году называлась Lasers и играла панк.
В 1980-х, сей субжанр слился с диско (Pet Shop Boys,
New Order) и со скучной взрослой эстрадой (Human
League) и потихоньку растворился в массе поп-музыки,
будучи вытеснен, с одного конца, более
агрессивной коммерчески версией
индустриала (Ministry, Nitzer Ebb), а с другого - новой
генерацией танцевальных и техно-проектов.
Несмотря на то, что первой ласточкой
независимой электронной поп-музыки (тогда
ее называли синтипоп)
была компиляция Some
Bizzare "Some Bizzare Album", само это звучание
неразрывно связано с одним лэйблом - Mute;
возможно, важнейшим независимым английским
лэйблом последних 30 лет.
Mute был выстроен вокруг целеустремленной,
сплоченной и талантливой команды техников
и продюсеров, но фирменный, узнаваемый звук
главных проектов лэйбла определил один
человек - Дэниел
Миллер, продюсер Depeche Mode, Fad Gadget, Soft Cell,
вероятно, наиболее влиятельная фигура в
электронном роке за всю его историю - после
разве что Роберта Муга, изобретателя
синтезатора.
К моменту создания Mute, из панк-рока, по
выражению Миллера, "вышел весь пар",
эксперименты кончились; вместо свежей
музыки хитрые и жадные наймиты крупных
лэйблов предлагали ускоренную версию
омерзительного кабацкого рока. Задачей Mute
стало - воплотить эстетику панка в более
экспериментальном и свежем музыкальном
материале.
Основным положением панка была философия
DIY - "do it yourself". Поп-музыка, и вообще шоу-бизнес,
объявлялся паразитическим щупальцем
общества потребления, единственная функция
которого - негласная промывка мозгов
несчастным слушателям и нездоровый симбиоз
с масс-медиа и мультинациональными
корпорациями. Основной проблемой шоу-бизнеса
оказывалась замена личных отношений на
механические, домашней работы ремесленника
и артизана - на рабский труд у конвейера. В
парадигмах панка, этика оборачивалась
эстетикой, а записанный у себя в гараже,
пускай кривой и корявый альбом - при любых
условиях превосходил отманикюренную на 24-канальных
студиях поделку студийных музыкантов с
почасовой оплатой.
Панк был движением по сути отрицательным,
нигилистическим: отрицалось все, связанное
с "хорошим вкусом", "культурой",
"медиа" и "шоу-бизнесом"; но под
маской отрицания скрывалась тотальная и
полностью разработанная программа
переустройства общества и человека.
Разработана она была, разумеется, за много
лет до панков, а панки (кое-кто сознательно;
многие - бессознательно) применили ее к
популярной культуре, с известным (и
сокрушительным) результатом.
В применении к искусству, идеология панка
(и стоящего за ним ситуационизма) сводилась
к замене искусства на креативное
самовыражение, присущее каждому человеку,
как дыхание и как секс. Вместо сцены
Высокого Искусства, заполненной идолами,
панк мыслил себя демократичным,
карнавальным действом, сценой Свободного
Духа, где каждый - и творец, и зритель; где
творчество НЕОТДЕЛИМО от (всеобщего)
участия в акте.
Лэйбл Mute Liberation Technologies
был создан Дэниелом Миллером для
распространения сингла, записанного им у
себя дома. Миллер справедливо заключил, что
дешевый синтезатор на самом деле куда более
адекватный инструмент для воплощения в
звуке этики и философии панка; в этом,
Миллер был не одинок, но наиболее влиятелен
- безусловно.
Звучание панка (с самого начала, надо
сказать, склонявшееся к дешевому паб-року)
было явлением - достаточно случайным; так
вышло, что у людей, ответственных за это
дело (Малькольма Макларена и Джимми Рида) не
было никаких вообще музыкальных
предпочтений или интересов. За неимением
лучшего, панк оказался суммой музыки,
которую слушали в детстве граждане
идеологи (низколобого "рока" 1950-х и
начала 1960-х), и любимых наркотиков той
молодежи, которая его играла; а молодежь эта
поголовно сидела на винте (метамфетамине).
Который винт (по-английски - speed, скорость) и
произвел - из дилетантски сыгранного паб-рока
дилетантски сыгранный паб-рок, убыстренный
вдвое.
Скупка всего этого дела крупными
звукозаписывающими компаниями
окончательно убрала со сцены идеологию (а
после известных судебных процессов - и
идеологов), после чего панк стал кабацким
роком не только по форме, но и по содержанию.
Синти-поп, предложенный в качестве
альтернативы лэйблами Mute и Some Bizzare,
долженствовал собой сочетать лучшее из
двух миров - экспериментализм
индустриальной музыки с демократизмом
панка.
Вышло совсем не так. В турбулентных 1980-х,
немногие оказались способны балансировать
на тонкой грани между независимостью и
продаваемостью; к середине 1980-х, наиболее
яркие персонажи этий сцены (Ultravox, Japan, Magazine,
Fad Gadget) оставили ее с отвращением; остальные
перестали быть интересны даже и сами себе.
А тем временем, Mute занималась
распространением архивов Can и переизданием
SPK, Throbbing Gristle и Cabaret Voltaire. Что ж, jedem das seine.
Но падение, постигшее электронный
постпанк, не следует целиком относить
старой мантре "зажрались-спопсовались"
- я уверен, что дело было гораздо глубже. И
Magazine, и Fad Gadget перестали выпускать альбомы
на пике популярности; популярности, которой
ничуть не мешала экспериментальная и
вполне новаторская ориентация их материала.
Нет, дело было не в том; Девото объяснил
роспуск Magazine нехваткой воли - "...I
finished because my willpower went...". Ничего
удивительного в том, что группа,
посвятившая свое творчество усталости и
распаду - распадается от усталости.
Синтезатор это язык, а язык определяет
мышление; и мышление электронного пост-панка
попало в совсем неширокие рамки. Мир Magazine, Fad
Gadget или даже такого в общем попсового
персонажа, как Gary Numan - сер, безлик, лишен
любви и даже похоти; подчеркнуто, по-британски
асексуален; лишен страстей и желаний. Такое
впечатление, что этих людей заперли в одну
комнату с ужасным Ианом Кертисом из Joy Division
и заставили переписывать из тетрадочки в
тетрадочку полное собрание его унылых
сочинений. Будучи вокалистом панк-группы
Buzzcocks, Howard Devoto
сочиняет песни в духе
You tried it just for once
and found it alright for kicks
but now you've found out
it's a habit that sticks
you're an orgasm addict
Sneaking in the backdoor
with dirty magazines
your mother wants to know
what are those stains on your jeans
you're an orgasm addict
You get in heat
you get in a sulk
but you still keep beating
your meat to pulp
you're an orgasm addict
через год, оказавшись вокалистом условно-синтипоповой
Magazine, Девото пишет
We met at a psychiatric unit
she was in for having habits no one else would try
she didn't know what she was in control of
she had all the advantages of magic no one could denyv
I just get numb
when you're hard to find
Онемение - как следствие гештальта, не
столько даже временного, сколько
связанного с языком и приемами.
Промышленная Архитектура не похожа ни на
одну из групп лэйбла Mute Liberation Front; но слушая
ее (единственный по сути) альбом "Любовь и
Технология", нельзя отделаться от
ощущения, что слушаешь группу, выпущенную
на Mute. Естественный путь от панка к
электропопу, занявший у англичан 3-4 года -
занял у Дмитрия Селиванова полгода.
Весной 1988-го года, Селиванов был
гитаристом в "Путти" и "Гражданской
Обороне"; осенью того же года - он дает
концерты с его собственной группой "Промышленная
Архитектура". Тематика песен его
удивительно пересекается с паноптикумом
"collapsing new people" Британии начала 1980-х:
антисекс, усталость, разложение, смерть.
Определение "collapsing new people" применил Fad
Gadget в отношении одной из любимых групп
московской intelligentsia 1990-х - Einstuerzende Neubauten; и
хотя Селиванова часто сравнивают с EN,
сравнение с Fad Gadget, Gary Numan или Magazine, а
особенно с дуэтом Leer-Rental, выпущенном на
Industrial Records альбоме "The Bridge" - гораздо
адекватнее. Монотонные гитарные риффы,
мрачные, однообразные синтезаторы, тексты,
повествующие о тщете и отвратительной
бессмысленности сущего - своего рода
трэйдмарк электронного постпанка.
...если я вправду хотел убежать,
то все тогда все - я убежал...
Селиванов убежал весной 1989, повесившись на
шарфе в коридоре общежития.
С его смертью закончилась эпоха
сибирского панка; разнородные элементы,
Селивановым собираемые в одно музыкальное
целое, - рассыпались и распались. "Промышленная
Архитектура" переименовалсь в "Мужской
Танец" и выпустила три альбома поп-музыки
с Черным Лукичом; Гражданская Оборона пошла
своим путем - в идиотский палеолитический
панк а ля Dead Kennedies, серф, психоделию, все
дальше и дальше от индустриала и
музыкальной пандемонии пост-панка.
...Ах, какое было счастье быть всегда откровенным
Но взрослеешь, друзья уходят и как с детством тает беспечность
Все сделал как хотели -- чин по чести, по саму шляпку
И убить-то убил свою радость, а вот обратно да не родился
Ветер в поле манит свободой, пыль оседает на ботинках
Не поверишь - я люблю вас до тошноты, до топотанья ногами
И вернуться бы, вроде и вернулся эх сладко благое время
Но тут такое дело ребята - быть нам новобранцами петли или приклада
(Манагер, Ветер в поле; памяти Д. Селиванова и Е. Лищенко)
|
