Роман Неумоев.
Некролог по оставшимся в живых.

И вот покончил с собой еще один из сынов человеческих. Не анархист и не гитарист, и не панк, а просто - сын божий, Селиванов Дмитрий. И где он теперь, и как ему там - про то рассуждать ни к чему. Это уже дело не наше. Но помянуть его, помолиться за него, или - уж если мы столь глупы и великогорды, что додумались не верить в Господа - хотя бы подумать о нем: не это ли нам подсказывает совесть? Ведь не могли же мы дойти до той последней черты душевного безумия, за которой нет уже ни формы, ни смысла, ни веры и ни памяти, где нелепо и безвинно втоптано в грязь то единственное, что нам дано на веки и вселяет надежду, и ведет нас, и напоминает нам, и связывает нас со всем миром и со всем, что было до нас, и со всем, что будет после нас. Если да, если могли, если сбылись самые злонамеренные помыслы врагов истины - тех тварей, что явились на свет божий из самых темных уголков бездны, из самой черноты и тьмы тьмущей, о коих сказано и коим предначертано: "Из бездн Абаддона несите песнь о разгроме, что, как дух ваш, черна от пожара. И рассейтесь в народах, и в проклятом их доме все отравите удушьем угара. И каждый да сеет по нивам их семя распада, где ступит и станет. Если теней коснетесь чистейшей из статуй, рухнет разбитая. И смех захватите с собой, горький, проклятый, чтоб умерщвлять все живое", - тогда действительно; все: хана и аминь! И Армагеддон, и Апокалипсис, и ужас, и самоубийство, и самый отвратительный, самый смертельный грех есть наша норма, наша обыденность, наша будущность. Значит, не стоит боле ждать или бояться конца света, ибо он уже произошел в нашей душе, которая, конечно же, должна почернеть и обуглиться до такой степени, что никакое самое страшное несчастье не способно более ее тронуть ни малейшим удивлением, состраданием и раскаянием. И вот что я вам скажу.

Не стоит ничего писать - ни песен, ни романов, ни статей, ничего не нужно, все бессмысленно - вот вывод, который может сделать в текущую эпоху перманентного Армагеддона человек, особенно если он умен и религиозен, и, тем более, если он русский. Эта мысль запечатлена навеки силой таланта и даром прозрения Александра Сокурова в фильме "Дни затмения". Во-первых, потому что это более не нужно человеческой душе. Душа черна, в ней прочно и надолго поселилось горе. И, следовательно, единственным результатом всевозможных писаний, изображений и творческих актов является посеяние горя, тоски и печали в миру. И, естественно, что можно при этом получить в ответ и в виде результата, есть то же самое - горе, печаль, тоска. Во-вторых, потому что борьба между божественным, то есть осветляющим, возвышающим, дающим свободу стремления к истине, и диавольским, то есть низводящим в миры темные, невежественные, наполненные страданием, окончилась. Окончилась парадоксально и таинственно. Никто не одержал победу. Окончилось все это тихо и незаметно, неизвестно, в который день, и час, и год. Окончилось все это именно с тем логическим результатом, что и усмотрел в свое время Флоренский, отметил Бердяев, выразил Розанов. Культура и цивилизация перестали существовать совместно. То есть, суть в том, что прекратилось их существование в едином временном потоке, и, следовательно, прекратилась их борьба, взаимосвязь, взаимоважность, взаимовлияние. Культура оставила цивилизацию один на один со своим будущим кошмаром, безвыходностью и гибелью. Иначе и быть не могло. Ведь правда же, если цивилизация материальна, земна, конечна и уничтожима, точно тело, то культура, напротив, духовна, космична и вечна, как душа.

Данное обстоятельство было следствием глубинных и глобальных процессов. Это понятно. И расхождение, и раскол между культурой и цивилизацией - сам по себе и причина, и следствие - имел собой явить глобальнейшие последствия для каждого из нас и для человечества в целом, наподобие цепной реакции. Вывод, напрашивающийся сам собой, требует подлинной логики и понимания происходящего. Принять его может лишь тот, кто сам способен к полнейшему трезвомыслию и правде, то есть лишь тот, кто избавил себя от причины непонимания и страха: эгоистической боязни за самое себя, от страха перед смертью.

Простой пример. Тот, кто не способен к пониманию, не поймет или не примет написанного: тот же, кто способен и готов принять, не нуждается в прочтении, ибо если не понимает происходящего, то, по крайней мере, интуитивно чувствует и в глубине души убежден. Это ли не лучшее доказательство бессмысленности всех писаний! Литература, кино, панк-рок, живопись - все возможные средства реализации, воспитания и распространения в миру духовности, как наивысшей цели истинной культуры, принятые как традиционные, не есть более ни реализаторы духовности, ни воспитатели ее, не проводники в мир человеческий. Далее и, возможно, уже без конца они лишь молчаливые свидетели, нечаянные пособники, прямые соучастники всех ужасов и нечистот, творимых цивилизацией уже беспрепятственно и вплоть до победы Антихриста и построения последнего царства Люциферовой архитектуры. И мировой сионизм, творящий целенаправленное зло и одерживающий столь впечатляющие победы, столь пугающий ими наивных и склонных предаваться унынию, - тому порука и гарантия. Удивительно ли, что у иных людей это все поселяет в душе стойкое состояние суицида или, по крайней мере, непрерывное предчувствие его. Удивительно ли, что иных людей, твердо и по-прежнему отождествляющих себя с делом служения культуре, стремящихся к мировой животворящей истине и благодати господней, ощущение очевидной бесполезности усилий и удушающей безвыходности положения доводит до крайней степени безысходности и тупика. Литература, театр, музыка, балет и все прочее, что только было создано человечеством на пути познания себя, истины, закона Божия в подавляющей массе своей используется теперь лишь с целью духовного контроля над человечеством, дабы оттянуть насколько возможно неизбежное и "беспричинное" осатанение масс.

В добавление ко всему сказанному, я ни в коем случае не отрицаю факт целенаправленного физического устранения людей культуры. В конкретных случаях трудно определить способ расправы, да и вряд ли это для кого-то важно, если ясна тенденция. Возможны различные варианты: от убийства, замаскированного под несчастный случай, до черной магии. Скорее всего, в случае с исчезновением Ордановского, прыжком из окна Башлачева, самоповешеньем Селиванова мы имеем дело с проявлением отлаженной и четко действующей системы уничтожения. Во всяком случае, только наивный может решить, что эти люди, достигшие благодаря тому же творчеству достаточной степени понимания вещей, могли в здравом уме и твердой памяти решиться на поступок столь бессмысленный, с точки зрения здравого смысла, и столь несовместимый с религиозным сознанием любого нормального человека. Либо остается предположить, что все они сошли с ума.

Между тем, в процессе рассмотрения возникшей ситуации, явственно встает вопрос о том, как же быть. Сложность заключается в следующем. Люди культуры, лишившись всех привычных средств реализации духовности, не имеют возможности не смириться с безобразием, творимым цивилизацией, не покинуть по своему усмотрению реальность, занимаемую ею в пределах земного Шаданакара. И тут люди жизнелюбивые и не склонные предаваться унынию вправе потребовать от меня (коли уж я взялся за всю эту писанину) хотя бы некоторых предложений. Я же могу предложить только один выход, одну самоочевидную программу. Ничего не ждать, ибо ждать больше нечего. Ничего не желать, ибо нам здесь больше ничего не нужно. Ни на что не надеяться, ибо у нас отняли все. Осталось одно - ДЕЙСТВОВАТЬ.

События последних дней как нельзя более явственно демонстрируют нам всю непрочность нашего положения в миру, всю его временность и шаткость. Нам, стало быть, надо отнестись с соответственной серьезность к происходящему с нами, подвергнуть многое анализу. Оставить полностью надежду обрести где-либо ИНСТРУКЦИЮ ПО ВЫЖИВАНИЮ, кроме как в собственном трезвомыслии, религиозности и деятельности. Энергичность и деятельность на основе трезвомыслия и религиозности - вот, стало быть, то, что я могу единственно предложить не как универсальный метод действия, а как необходимое условие возможности правильно оценить совершаемое и определить долженствующее совершить.

Тюмень, 20 июня 1989 г.

Р.В.Неумоев